Но предупреждаю - это о хиатусе и предшествующих ему событиях, так что довольно долго будет довольно больно(((
Название: Неизменные вещи
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: периодическая безнадежность, доля взрослого цинизма, свободное истолкование истории о хиатусе КАТ-ТУН и полное пренебрежение канонными фактами, выходящими за временные рамки этой истории, в частности, вторым ребенком Аканиши.
Краткое содержание: В каком-то смысле, было бы легче, будь их отношения чем-то новым, не отягощенным горой противоречивого и сложного общего прошлого, громоздящейся на их пути, как непреодолимое препятствие - пугающий обрыв, с которого остается только – закрыть глаза и прыгнуть.
Часть 1
У Накамару снова изменился номер, и Джин раздумывает, считать ли это чем-то «новым» или, напротив, одной из давно привычных черт, делающих Накамару одновременно милым и утомительным. Сколько Джин его помнит, Накамару всегда менял номера регулярно, примерно раз в каждые полтора-два года, а потом дотошно рассылал вежливые уведомления – двигаясь по мере насущности, поэтому Джин совсем не удивлен, что еще не получил своего. Со слов самого Накамару, в зависимости от занятости процесс иногда затягивается на месяц и больше. И Джин никогда не мог сказать с уверенностью, действительно ли тот делает это из соображений безопасности и чтобы почистить список контактов, или это такой хитроумный способ напомнить нерадивым респондентам о собственном существовании. Джин, во всяком случае, воспринимает уведомление, как повод перезвонить.
Что уж точно не изменилось, причем ни капельки, так это манера Накамару указывать другим, что им делать и как жить. Вот и в этот раз, Джин едва успевает опознать его по голосу, а Накамару уже распоряжается:
- Ты должен позвонить Каме!
- Это еще зачем?
- Потому что, может быть, он ответит тебе! – В голосе Накамару слышатся стресс и раздражение, но, с другой стороны, это же Накамару, и ему свойственно испытывать стресс от каждой наимельчайшей мелочи, не вписывающейся в его собственный воображаемый порядок вещей, так что – это еще не повод, чтобы начинать волноваться с ним за компанию.
- Ну вообще-то мы с ним не общались…
- С того концерта Бруно Марса, да знаю я! – нетерпеливо прерывает Накамару, и… это не совсем чтобы правда… Может быть, это и трудно назвать «общением», но Джин и Каме созваниваются периодически. Дважды в год. Даже если звонки Джина – всего лишь невнятное «Э-э… С днем рождения, желаю всего наилучшего!», на которое после долгой паузы доносится спокойное «Спасибо», а звонки Каме – продуманные поздравительные спичи, так и наводящие на мысли, что Каме набрасывает их заранее, а потом репетирует перед зеркалом, добиваясь наиболее искреннего звучания. «Как поживают твои родители?», и «Дочка, наверное, выросла», и «Как дела на музыкальном фронте?» - такая фигня… Вежливая и взрослая манера общения, к которой Каме теперь стремится…
И все равно это трогательно - по-своему…
А вот то, что Накамару оказывается не в курсе – уже любопытно. Потому что уж с Накамару-то Каме общается плотно и не всегда по работе, и на каком-то этапе они определенно должны были говорить о Джине, тут уж к гадалке не ходи. Потому что иначе… ну, к примеру, Накамару не додумался бы обратиться к Джину с подобной просьбой?
И раз уж Каме по какой-то причине решил промолчать о том, что беседовал с Джином не далее, чем три месяца назад, то кто такой Джин, чтобы исправлять это упущение?
- Именно. Так с какого перепугу мне надо звонить?
- Потому что мне он не отвечает, а Уэда не станет, даже если бы я…
- Так пнул бы Пи, - перебивает Джин. - Они вроде поддерживают контакт.
Но, вот кстати… Томо тоже ни разу не упоминал, что ему известно о зародившейся с того самого концерта Бруно Марса их традиции поздравлять друг друга… И с чего мы храним это в таком секрете? Джин делает глубокую затяжку, чтобы замаскировать довольное хмыканье.
- Да я пытался, но его менеджер сказал, что он на съемках, а телефон самого Ямашиты отключен.
- Гм-м… тогда, может, Тагучи? Каме всегда относился к этому балбесу с непонятной благосклонностью… - Ну во всяком случае, на месте Накамару Джин уж точно сначала попросил бы дозвониться до Каме Тагучи, а не, прости господи, Уэду или… вот именно, Джина.
В трубке повисает молчание. Полное и внезапное. Очень недоброе молчание, особенно если учесть, что его собеседник способен протараторить тысячу слов в минуту, да собственно и делал это лишь несколько секунд назад…
Джин непроизвольно ежится и растирает ладонями голые руки, как будто в духоте студии его пробирает внезапный озноб.
- Что-то случилось, да? - Вопрос вырывается неосознанно. И да, возможно, Джин просто надумывает, и правда, тоже скажешь – озноб…
Вот только, речь-то ведь идет о КАТ-ТУН, правда? Той группе, где все время что-то происходит. И если уж что и происходит… то чаще всего – что-нибудь дерьмовое… И куда, черт побери, он кинул свою теплую ветровку?
Накамару на другом конце линии откликается усталым вздохом.
- Он сам тебе все расскажет. Если ответит. Ну и, разумеется, если ты позвонишь.
***
Когда на третьем гудке Каме снимает трубку, в его голосе тоже слышна усталость. Усталость и стресс.
- Что тебе надо?
О-о… Вот уж и правда вопрос, на который Джин бы мог дать несколько весьма различных ответов… Но сейчас, похоже, не время, поэтому он ограничивается простейшим и самым насущным.
- Я перед твоим домом, но похоже на парадной сменился код.
Продолжительная пауза. Джин буквально представляет, как Каме пялится на экран своего мобильного с таким выражением, словно никак не ожидал от него такого внезапного и ошеломительного предательства, неосознанно потирает плечо, раздумывает… и, когда Джин прислушивается, ему, действительно, удается уловить тихое причмокивание, как будто кто-то облизнул губы.
- Одну секунду. Он должен быть у меня в бумажнике.
Он слышит отдаленное шуршание, шаги, видимо, Каме встает с дивана и направляется на поиски сумки.
- Месяц всего как сменили, и я ж обычно на машине через подземную парковку, так что… и сам не выучил… - оправдывается Каме, хотя за что тут собственно извиняться. Снова шаги, что-то падает, Каме тихонько матерится не в трубку.
- Ага, вот он. Пять-два-ноль-два-один… Но... э-э… Почему ты не позвонил в домофон? А я бы открыл?
- Да я вообще-то собирался, - признается Джин, нажимая на кнопки и дергая за ручку, когда слышит гудение, - но я, оказывается, не помню номера твоей квартиры, только визуально... Не хотел по ошибке перебудить соседей.
Тихий смешок.
- Очень типично… Ну давай, поднимайся, - и короткие гудки.
***
А вот на замке в квартиру Каме код изменился навряд ли.
С самого первого раза, как познакомился с электронным замком, и на протяжении целой череды постепенно улучшавшихся квартир, он всегда выставлял одно и то же. «Ноль-два-двадцать три», комбинацию, которую несложно угадать любому, кто хоть немного знает о Каме. Селится в закрытых кондоминиумах с современнейшей системой охраны, ревностно скрывает свой адрес ото всех, кроме членов семьи и самых близких друзей, но даже не задумывается о том, чтобы сменить код. В этом весь Каме – противоречивая натура…
Остановившись перед дверью, Джин размышляет – считается ли он по-прежнему одним из «близких» и ожидает ли Каме, что Джин войдет сам (как он, не задумываясь, поступил бы в прошлом) или позвонит в звонок?
Все-таки открыв дверь и оказавшись в генкане, Джин снова замирает, теперь уже от сильнейшего, почти до головокружения, приступа ностальгии. Потому что тут ничего не изменилось… Точнее, ну как сказать… Аккуратно, как по линеечке выровненная под вешалкой обувь, разумеется, новая, и на комоде прибавилось сувениров… Но ему знакома эта подставка для зонтиков и эта витрина с бейсбольными и реликвиями Каме, и даже то, как Каме сидит на диване в гостиной – свернувшись калачиком и обхватив руками колени – навевает столько воспоминаний, в которые Джину, вероятно, не следует погружаться сейчас.
Поэтому он сосредотачивается на том, чего перемены коснулись: новом диване, новой, более короткой стрижке у Каме, новой выпивке – дорогущем виски вместо вина и пива, которыми они порою злоупотребляли в прошлом, узких слаксах и белой рубашке навыпуск – вместо застиранной футболки и вытянувшихся на коленях штанов.
Последнее, впрочем, может означать, что Каме не удосужился переодеться и так и сидит здесь с тех самых пор, как пришел…
Джин проходит в гостиную, и Каме поднимает голову, встречаясь с ним взглядом – на секунду, не дольше. Приглашающе похлопывает по дивану рядом с собой и возвращается к изучению содержимого собственного стакана еще до того, как Джин присаживается на светло-кремовую велюровую обивку – не слишком близко, но и не слишком далеко – на расстоянии едва достаточном, чтобы между ними мог поместиться еще один человек, правда, если он не толще, чем Накамару. Каме тоже перемещается на край дивана, спуская ноги на пол, но, вопреки опасениям Джина, слава богу, хотя бы не отодвигается.
- Хочешь выпить?
На столе, рядом с бутылкой, еще один чистый стакан, и Джин не возьмется угадать, прихватил ли Каме его по дороге назад машинально, может быть, под действием той же ностальгии, что все еще никак не отпускает самого Джина, или просто – старается быть хорошим хозяином даже для незваного гостя. Как бы оно ни было, Джин послушно наливает себе пару глотков.
- По какому поводу пожаловал? – Формулировка вопроса представляет собой почти невозможную смесь внешней вежливости и намеренной грубости, на которую способен только Каме – под особо хреновое настроение. Когда-то Джина не на шутку раздражало, если Каме начинал обращаться к нему в подобном тоне, но сейчас он находит его почти умилительным. Это лишь защитная тактика – и еще один прокол в наигранном безразличии. Если бы Каме на самом деле настолько не хотел видеть Джина, то мог бы задать этот вопрос по телефону, а не бросаться разыскивать код.
- Накамару, - коротко сообщает Джин.
Каме слегка кивает, как будто подтверждая, что, да, это достаточный повод.
- Рассказал тебе, что произошло?
- Да не то чтобы. Я только уловил, что это имеет какое-то отношение к Тагучи, - вздыхает Джин, - и что это что-то серьезное – раз уж он даже меня вызвонил. Разосрались с ним вусмерть что ли?
- Он увольняется.
- Хотя разосраться с Тагучи – это еще суметь надо… - продолжает размышлять Джин, пока брошенное как будто вскользь объяснение Каме не доходит до его сознания. – Ч-что? Постой… Увольняется? В смысле, уходит? Тагучи?.. Не может быть!
Он таращится на Каме в абсолютном шоке, почти готовый к тому, что тот вот-вот рассмеется над тем, как удачно сумел его надурить. Но Каме выглядит совсем не весело – и очень, очень устало. Сидит, прикусив губу и вглядываясь в стакан так пристально, как будто все тайны вселенной сокрыты в оставшихся на донышке полутора глотках виски.
- Не может. Но есть, - подтверждает он ровным, ничего не выражающим тоном. – Никто еще не знает об этом за пределами агентства, так что – не вздумай разболтать.
«Когда это я хоть что-то разбалтывал?» - наверное, должен бы сказать Джин. Но, если честно, у него просто голова идет кругом.
Это и правда дерьмовая новость. Как раз из тех дерьмовых вещей, которые почему-то всегда происходят с КАТ-ТУН…
- И что он натворил? Опять зафрайдили с этой… как там ее? Ну с этой чикой, с которой он уже годами крутит?.. Да нет, из-за этого бы не уволили, если только… Он что, женился на ней, никому не сказав, а Старушенция прознала и решила указать ему на дверь?
- А ты часом не путаешь Тагучи с собой?! – взрывается Каме. – Или, может, я сказал хоть слово о том, что его хотят уволить? - Он делает глубокий вдох, ставит свой стакан на стол и возвращается к прежнему старательно ровному тону. – Он покидает нас по собственному, мать его, желанию. Что-то о том, что ему уже тридцать и он хочет жить своей жизнью и делать то, что ему нравится… Последние полтора месяца мы все пытались отговорить его от этой идеи.
- Дай угадаю… Накамару вопил, Уэда дулся, а Тагучи в слезах пытался втолковать вам, из-за чего решился на этот шаг? Так? В итоге он так и не сдался, а ты прячешься от Накамару, потому что он хочет, чтобы ты попытался переубедить Тагучи еще раз, в то время как ты… не уверен, что имеешь право просить его остаться? Или я ошибаюсь?
Рука Каме, мирно лежавшая на колене, сжимается, вонзаясь ногтями в плотную материю слаксов.
- А тебе не кажется, что ты потерял свое право даже предполагать, что тебе известно хоть что-то о том, почему я… да нет, почему кто-либо из КАТ-ТУН поступает тем или иным образом, шесть лет назад?
«Да вот только некоторые вещи не меняются», - хочется сказать Джину, но он удерживается. Раздражение Каме – лучшее доказательство того, что в своих предположениях Джин попал более-менее в точку, поэтому…
- Допустим, - дружелюбно соглашается он. – И почему же тогда ты не отвечаешь на звонки Накамару?
Каме вздыхает, ерзает на месте, и его взгляд скользит от рук к стоящему на столе стакану и дальше к балконной двери, как будто специально избегая Джина, или просто, как будто Каме внезапно захотелось выпить и покурить одновременно. Джин и сам бы не отказался от сигареты.
- Он обеспокоен. Испуган. Нуждается в утешении и да, в обещании, что я поговорю с Тагучи еще раз. А я не могу дать ему ни того, ни другого, потому что сомневаюсь, что мы можем сказать Тагучи что-то такое, что заставит его изменить свое решение. «Сдаться», как ты выразился… И мне не хватает духа посоветовать Накамару… просто, блядь, принять это как факт.
Джин понимающе кивает:
- Рано или поздно, ему придется, ты ж знаешь… Потому что отказаться от привычной жизни, которой жил многие годы, это не такой простой выбор. Страшно до чертиков… Что будет со мной, если я уйду? Что будет с теми, кого я оставлю? Примут ли друзья и фанаты мое решение или возненавидят меня? – Он закручивает виски в стакане, но так и держит его в руках, не отхлебывая. – И в итоге, сможет ли эта новая жизнь возместить мне все то, от чего придется отказаться?.. Задаешь себе все эти вопросы снова и снова, прежде чем решаешься даже просто сказать кому-то, что подумываешь об уходе…
Джин поднимает взгляд, и Каме, впервые за вечер, смотрит прямо на него. Пристально, мягко, грустно.
- Не стоит повторять свои прежние аргументы и пытаться убедить меня снова. Шесть лет назад…
- Ты сказал мне, что не нужно ничего объяснять. Что ты задавал себе очень похожие вопросы, когда решался бросить бейсбол…
Несколько мгновений они не отводят взглядов, вглядываясь друг в друга сквозь ностальгию, густо клубящуюся в воздухе - как сигаретный дым тем давним вечером, когда впервые прозвучали эти слова.
А затем Каме встряхивается, возвращаясь к реальности.
- Уже поздно, а мне завтра в восемь надо быть на тренировке «Гигантов».
Он поднимается с дивана, недвусмысленно показывая, что «дружеский визит» Джина подошел к концу, провожает его в генкан и снова открывает рот, только когда Джин уже оделся, обулся и полностью готов к выходу.
- Странно, но разговор с тобой на самом деле помог мне привести мысли в порядок. Так что… - Каме набирает воздух, как будто перед прыжком в воду, - спасибо, что зашел, но… давай не будем превращать это в привычку. Особенно… в день, когда мы и правда объявим об уходе Тагучи. Зная тебя… Тебе может показаться, что ты должен прийти, но – не делай этого. Я серьезно, не надо. Не приходи больше…
Продолжение следует.