Одна единственная сторона есть только у ленты Мёбиуса, у всего остального их как минимум две))
Мои искренние извинения всем, кто читал этот фик, за то, что так кошмарно, на целый год, затянула с переводом последней части(( Если честно, меня немного унесло в сторону от КАТ-ТУН, но это не повод недопереводить уже начатое(( Поэтому, хоть и запоздало, но вот он, финал.
Название: Неизменные вещи
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: периодическая безнадежность, доля взрослого цинизма, свободное истолкование истории о хиатусе КАТ-ТУН и полное пренебрежение канонными фактами, выходящими за временные рамки этой истории, в частности, вторым ребенком Аканиши.
Краткое содержание: В каком-то смысле, было бы легче, будь их отношения чем-то новым, не отягощенным горой противоречивого и сложного общего прошлого, громоздящейся на их пути, как непреодолимое препятствие - пугающий обрыв, с которого остается только – закрыть глаза и прыгнуть.
Часть 6
Футболка, которую Каме дает ему на смену, кажется знакомой. Джин уверен в том, что когда-то давно она принадлежала ему, Джину. Должно быть завалилась за что-нибудь в шкафу или пряталась в корзине для грязного белья, когда шесть лет назад он паковал вещи перед отъездом в Америку.
Но Джин не упоминает об этом вслух, потому что Каме может смутиться и снова брякнуть что-нибудь о том, что представляет собой «жалкое зрелище». И это еще, если (в лучших традициях Каме) он не подсунул ее Джину специально – проверить подумает ли Джин, что Каме «жалок». Так или иначе, безопаснее сделать вид, что Джин не узнал ее: по крайней мере, это вполне объяснимо – столько лет спустя.
Для протокола – Джин не считает, что с Каме что-то не так. Он и сам бережно хранит несколько подаренных… ну, или позаимствованных и так и не возвращенных вещей в глубине своего шкафа. Включая кольцо.
Поэтому он молча переодевается и заползает под покрывало, тащит его на себя, чтобы укрыться плотнее и чувствует, как Каме тут же вцепляется в него и тянет в противоположную сторону. Это как умение ездить на велосипеде: они возвращаются к своим еженощным привычкам с пугающей легкостью, как будто спали в одной кровати всего лишь вчера.
Вот только – в отличие от этого самого «вчера» – Каме не разворачивается несколькими минутами позже, чтобы тепло прижаться к груди Джина. Лежит на боку в напряженной неподвижности, и Джин буквально слышит, как, несмотря на усталость, упрямо вращаются шестеренки у него в голове.
- Возвращаясь к тому, почему я бросил тебя… - произносит он наконец, и это тема, разговора о которой Джин предпочел бы не заводить сегодня ночью, но, если Каме хочется облегчить душу, то что ж, он послушает. Может, и к лучшему, если они покончат со всем за один черед.
- Даже не знаю, как объяснить… Но я сделал это не из столь благородных побуждений, как ты считаешь, или не только из них… Просто… ты улетел. Я остался здесь – один. Мне было очень херово. И я запутался… так запутался… Как будто во мне постоянно боролись два разных человека, один – жадина, не желающий делиться тобой ни с кем, и другой – который не хотел быть тебе в тягость, не хотел, чтобы ты вечно разрывался между Америкой… между своей мечтой о покорении мира – и Японией и мной… И в какой-то момент меня «осенило», что, если я порву с тобой – ты будешь свободен. Добьешься успеха. Может быть, со временем, найдешь кого-то более подходящего, с кем сможешь встречаться открыто, не озираясь постоянно, чтобы не попасться никому на глаза… И, может быть, если я перестану ждать тебя… ждать, ждать, ждать тебя… мне не будет так больно… В итоге, все вышло совсем не так, да?
- Жаль, что ты не сказал мне об этом тогда… – вздыхает Джин. – Просто не сказал мне: «Не уезжай в Америку, Джин. Можешь уйти из группы, можешь петь соло, если хочешь, но останься здесь». Скорее всего, я бы не уехал.
Каме мотает головой.
- И постепенно возненавидел бы меня за упущенный шанс?
- Ну… в конечном итоге, я все равно пожертвовал этой возможностью, – грустно улыбается Джин. – Да и до этого… «Going worldwide» начало казаться куда менее привлекательным, после того как я лишился тебя и твоей поддержки.
Каме молчит, видимо, переваривая услышанное. Или потому, что слишком растроган и боится это показать. Или просто начинает засыпать – теперь, когда наконец высказал то, что не давало ему покоя. Сложно сказать, учитывая, что Джину видны только его спина и затылок. Но Джин уже начинает всерьез склоняться к последнему варианту, когда Каме тихо произносит:
- Не думаю, что Джонни-сан так легко позволил бы тебе отказаться. Тем более, что одной из причин твоих концертов в Америке было «развести по разные стороны Тихого океана глупых мальчишек, идущих на поводу у своих членов» - его слова…
- Вот как! Это была одна из моих любимых теорий! - замечает Джин с иронией. - Что Старушенция каким-то образом прознала о нас с тобой и вынудила тебя бросить меня, «а не то хуже будет». Правда, настораживало отсутствие репрессий в отношении меня самого. Не в ее стиле оставлять ненаказанным кого-то, кто тоже замешан.
- Видимо, Джонни-сан предпочел не делиться с ней информацией. Просто, как обычно, придумал свой собственный хитрожопый выход. И не показал вида, даже не пропесочил – ни тебя, ни меня. Я узнал об этом намного позже, когда пришел просить за тебя после твоего… гм-м, внезапного бракосочетания… Да вот, представь, – с вызовом продолжает Каме, когда у Джина вырывается удивленное восклицание, - явился к нему умолять, чтобы он позволил тебе хотя бы провести концерты в Японии… Он, как ты понимаешь, отказал, но довольно в целом… отнесся с пониманием. Сказал, что давно уже знает о нас, и посоветовал… не лезть в неприятности из-за кого-то, кто – «ходячая проблема, а теперь еще и женат». Это тоже цитата…
- Все равно спасибо, что попытался, - растроганно бормочет Джин. – Я и понятия не имел…
- А никто не имел. КАТ-ТУН урыли бы меня, если б прознали об этом… Кстати, эта проблема… она ведь никуда не делась. Джонни-сан или Старушенция… вряд ли запрыгают от радости, если прослышат, что мы снова вместе.
- Ну, я уже давно не джоннис, - легко парирует Джин. – А ты… Что такого они могут сделать тебе, чего еще не случилось? Выгонят на хрен? Посмотри на меня – сам себе хозяин и при этом вполне успешен… ну, для инди. Хочешь, могу взять под свое крыло?
Каме хохочет. От всего сердца хохочет – впервые за этот вечер.
- Спасибо, конечно, Джин, но я воздержусь. От мысли о тебе, как о моем боссе, у меня глаз дергается!
Джин почти забыл о том, как ему нравился смех Каме. Годами, еще с тех пор, как они были джуниорами, Джину приходилось слушать нытье Каме о том, что он «хохочет, как ребенок» и «выглядит ужасно», когда необоримое веселье буквально сгибает его в три погибели. Он даже репетировал более взрослую и приглушенную версию перед зеркалом. Джин не возражал. Ему было глубоко все равно, как смеялся Каме с другими людьми, пока тот позволял себе по-прежнему от души закатываться наедине с Джином. Это и сейчас так.
Но знакомые звуки вызывают в памяти Джина случай, который Каме стоило бы ему припомнить. Тема, конечно, довольно рискованная, но настроение Каме вроде бы исправилось, и если Джину удастся повернуть ее как надо, то…
- Хочешь открою тебе еще один секрет? – хитро улыбается Джин. – Но только если ты развернешься ко мне лицом, надоело беседовать с твоим затылком.
- Опять обманешь, как тогда? – с подозрением уточняет Каме, что не мешает ему уже улечься на спину.
- Ничего не могу обещать, - ухмыляется Джин. – Узнаешь, если развернешься.
Он и сам ложится на бок, и, когда их головы наконец оказываются на одной подушке, Джин огорошивает Каме неожиданным:
- А ты знаешь, что в том, что мы с Мейсой встретились тогда в баре, есть и твоя вина?
- Моя? Это еще с какого перепугу? Я по умолчанию виноват во всем, что случается в твоей жизни? – Каме выглядит удивленным и даже обиженным – сильнее, чем думалось Джину, и какую-то секунду тот сомневается, не зря ли все это затеял.
- Ну… просто ты – очень большая и важная часть моей жизни, Казуя, а значит, многое в ней так или иначе с тобой связано, - торопливо добавляет он умиротворяющим тоном. – Но на самом деле, тогда… мне захотелось выпить, потому что я увидел тебя с другим мужчиной.
- Что? Где-е?! – Вот теперь возмущение в голосе Каме полностью сменилось удивлением, а это уже значительно лучше!
- Ну-у… Я надеялся встретиться и поговорить, еще когда первый раз вернулся в Японию в марте, - медленно и немного нараспев, так, как он читает сказки Тее, начинает рассказывать Джин, - но как-то не вышло. Расписание было полностью забито, а менеджер следил за мной аки ястреб… что, кстати, вполне объяснимо теперь, когда ты рассказал мне про Джонни. А вот в декабре, мне все-таки удалось улизнуть из-под его опеки. Я приехал сюда, - он машет рукой, поясняя, что имеет в виду квартиру Каме, - и поскольку тебя не было дома, отошел к той пальме в конце коридора и стал ждать, надеясь, что охрана не сменилась за полтора года и не станет выдворять меня оттуда, как подозрительную личность… Но ты появился достаточно скоро, еще полуночи не пробило… Вывалился из лифта, пьяненький в дупель, цепляющийся за какого-то чувака и хохочущий над чем-то, что он тебе рассказывал… Даже не заметил меня, а я всего-то стоял тремя дверями дальше.
Каме хмурится и кажется не на шутку озадаченным.
- Прости, но… Этого просто не могло быть, Джин! Ну да, я не монах, и да, конечно, я трахался пару раз за тот год… Но это был, как бы сказать – секс за деньги, и я никогда не приводил их домой… Если подумать, я даже не помню, чтобы сильно напивался. Разве что дома – от одиночества или, когда заваливались друзья… Ты уверен, что это не был…
- Ну, уж, наверное, я бы признал кого-нибудь из наших семпаев или кохаев, а? – возражает Джин. – Как и большую часть твоих прочих друзей… кроме, может быть, парочки бейсболистов, но… на бейсболиста он не смахивал.
Каме роется в памяти и хмурится все сильнее. Похоже, что бедолага даже не помнит этого случая, что делает всю ситуацию – вот сейчас, в ретроспективе – еще забавней, и Джин зарывается лицом в подушку, чтобы спрятать усмешку.
И еще намного забавнее то, что Каме требуется так много времени, чтобы осознать, что голос Джина совсем звучит обвиняюще.
- Погоди-ка! А разве ты не должен злиться – если и правда видел меня с другим? – наконец с подозрением интересуется он. – Ты ведь меня сейчас разыгрываешь, да? Этого никогда не происходило?
- Происходило, еще как происходило, - улыбается Джин. – И я злился и переживал – очень сильно, достаточно, чтобы завалиться в бар и попытаться утопить свои печали в выпивке. Мы же о том вечере говорим, помнишь? Но это дела давно минувших дней… Кроме того, - открыто ухмыляется он, - я уже знаю, кто был с тобой тогда… Старше нас, красавец-мужчина, примерно моего роста, но немного плотнее… Не припоминаешь?
Он позволяет Каме еще примерно полминуты помучиться и только потом дает очередную подсказку.
- Не стоит напиваться до такой степени, чтобы не помнить, что с тобой было, Казуя… Но ладно уж… Ты тогда как раз снимался в «Беме»…
Джин буквально видит, как осознание снисходит на Каме.
- Конечно же! – облегченно восклицает Каме. – Вечеринка по поводу окончания! Нам еще надо было доснять в последний момент несколько трюков на лонже, поэтому я не стал завтракать… И сам же заранее заказал целый ящик шампанского, чтобы хватило на съемочную группу… Так что, да, к концу вечеринки я был в изрядном подпитии, и Китамура-сан подвез меня до дома… Но он и на пять минут не задержался! – поспешно добавляет он.
- Ничего не знаю, - снова ухмыляется Джин. – Я вылетел отсюда как… гм… пробка из шампанского, сразу после того, как вы зашли… Но из того, что я видел… ты выглядел заинтересованным… И, - продолжает он, полностью игнорируя возмущенное «Я просто был пьян!» - в дораме у вас был очень убедительный броманс!
- Это просто актерская игра… То есть… Это не мы, это Бем и Нацуме… То есть… Да он даже не гей! – торопливо оправдывается Каме, и Джин прикусывает губу, чтобы не рассмеяться.
Он… ну скажем, процентов на девяносто уверен, что Каме говорит правду, и между ним и Китамурой ничего не было. Ну, за исключением экранного броманса. Но провоцировать Каме так захватывающе. Особенно, если учесть, что, поддавшись на провокацию, Каме вполне может сделать то, над чем в противном случае сомневался бы целую вечность. На что, собственно, Джин искренне и рассчитывает.
- Ну и что? На меня посмотри, - не отступает он. – Я, может, тоже никогда не думал, что я гей, да я и не гей – ни с кем кроме тебя.
- Но он женат!
Ну очень логичное возражение, Казуя…
- А я – нет?
- Блядь, Аканиши, я говорю тебе, что ничего не было!
Джину нравится, как Каме смеется, но он просто обожает его, когда он сердится. Потому что сердитый Каме – это что-то вроде разъяренного тигренка-подростка: и страшно, и возбуждающе, и умилительно донельзя, знаешь, что можешь попасть под когтистую лапу, а все равно пытаешься затискать.
Поэтому Джин действует, в равной степени повинуясь сиюминутному инстинкту и руководствуясь своим изначальным планом, когда, увернувшись от летящей в голову подушки, придвигается ближе и целует его.
Удивленное «О!» (которое Джин использует, чтобы сделать поцелуй глубже) и затем – никакого ответного движения – вообще. И только когда Джин уже почти готов объявить всю затею тотальным провалом – еле слышный стон, где-то глубоко у Каме в горле, и тот немного разворачивает голову и прикусывает губу Джина – не сильно, неуверенно, прикусывает и сразу отпускает, как будто сомневается, что ему следовало это делать…
Это не совсем та реакция, на которую рассчитывал Джин, но он решает, по крайней мере, считать это шагом в правильном направлении. И именно поэтому (а вовсе не потому, что кто-то там не может понять, следует ли ему поступать так, как явно хочется) Джин немедленно обрывает поцелуй и разворачивается на другой бок, прикидываясь, что готовится ко сну, а на самом деле мысленно отсчитывая секунды до взрыва. Пять, четыре, три… Он слышит возмущенное фырканье, кровать колышется, когда Каме приподнимается, опираясь на локоть, а потом он довольно чувствительно толкает Джина в плечо.
- Эй, это что только что было? – Еще один толчок. – Я спрашиваю, что это было?!
- Ничего такого, - невозмутимо отвечает Джин, - может, я просто хотел кое-что проверить…
- Проверить что?
- Ну, не знаю… Столько лет прошло, а вдруг мы больше не совместимы или еще чего…
- Со-совместимы?! – Кажется Каме вот-вот взорвется. – А ну быстро повернулся сюда лицом, Аканиши!
- Зачем это? – уточняет Джин, не спеша оборачиваться, потому что небольшая осторожность совсем не повредит, когда имеешь дело с разъяренными тигрятами.
Еще одно фырканье.
- Может, мне тоже захотелось что-то проверить. Разворачивайся давай, не то пожалеешь!
Это звучит уже очень, очень многообещающе, так что Джин подчиняется, и… новые указания следуют еще до того, как он успел повернуться окончательно:
- Теперь целуй, только - как полагается! А то я даже не сразу понял, что ты там в прошлый раз делал! – распоряжается Каме. И, черт возьми, это такой знакомый командный тон, что Джин едва не кончает просто от облегчения.
А когда он снова подчиняется… все, что происходит дальше, это именно то, чего он ждал и даже более: грубоватая речь и нежные пальцы, с каждым мигом становящиеся все увереннее, и обжигающие губы, отыскивающие местечки, которые, кроме Каме, никто и искать бы не додумался… Знакомо, неизменно, и каждый раз – ослепительно ново. Как прыжок с обрыва и как возвращение домой.
Название: Неизменные вещи
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: периодическая безнадежность, доля взрослого цинизма, свободное истолкование истории о хиатусе КАТ-ТУН и полное пренебрежение канонными фактами, выходящими за временные рамки этой истории, в частности, вторым ребенком Аканиши.
Краткое содержание: В каком-то смысле, было бы легче, будь их отношения чем-то новым, не отягощенным горой противоречивого и сложного общего прошлого, громоздящейся на их пути, как непреодолимое препятствие - пугающий обрыв, с которого остается только – закрыть глаза и прыгнуть.
Часть 6
Футболка, которую Каме дает ему на смену, кажется знакомой. Джин уверен в том, что когда-то давно она принадлежала ему, Джину. Должно быть завалилась за что-нибудь в шкафу или пряталась в корзине для грязного белья, когда шесть лет назад он паковал вещи перед отъездом в Америку.
Но Джин не упоминает об этом вслух, потому что Каме может смутиться и снова брякнуть что-нибудь о том, что представляет собой «жалкое зрелище». И это еще, если (в лучших традициях Каме) он не подсунул ее Джину специально – проверить подумает ли Джин, что Каме «жалок». Так или иначе, безопаснее сделать вид, что Джин не узнал ее: по крайней мере, это вполне объяснимо – столько лет спустя.
Для протокола – Джин не считает, что с Каме что-то не так. Он и сам бережно хранит несколько подаренных… ну, или позаимствованных и так и не возвращенных вещей в глубине своего шкафа. Включая кольцо.
Поэтому он молча переодевается и заползает под покрывало, тащит его на себя, чтобы укрыться плотнее и чувствует, как Каме тут же вцепляется в него и тянет в противоположную сторону. Это как умение ездить на велосипеде: они возвращаются к своим еженощным привычкам с пугающей легкостью, как будто спали в одной кровати всего лишь вчера.
Вот только – в отличие от этого самого «вчера» – Каме не разворачивается несколькими минутами позже, чтобы тепло прижаться к груди Джина. Лежит на боку в напряженной неподвижности, и Джин буквально слышит, как, несмотря на усталость, упрямо вращаются шестеренки у него в голове.
- Возвращаясь к тому, почему я бросил тебя… - произносит он наконец, и это тема, разговора о которой Джин предпочел бы не заводить сегодня ночью, но, если Каме хочется облегчить душу, то что ж, он послушает. Может, и к лучшему, если они покончат со всем за один черед.
- Даже не знаю, как объяснить… Но я сделал это не из столь благородных побуждений, как ты считаешь, или не только из них… Просто… ты улетел. Я остался здесь – один. Мне было очень херово. И я запутался… так запутался… Как будто во мне постоянно боролись два разных человека, один – жадина, не желающий делиться тобой ни с кем, и другой – который не хотел быть тебе в тягость, не хотел, чтобы ты вечно разрывался между Америкой… между своей мечтой о покорении мира – и Японией и мной… И в какой-то момент меня «осенило», что, если я порву с тобой – ты будешь свободен. Добьешься успеха. Может быть, со временем, найдешь кого-то более подходящего, с кем сможешь встречаться открыто, не озираясь постоянно, чтобы не попасться никому на глаза… И, может быть, если я перестану ждать тебя… ждать, ждать, ждать тебя… мне не будет так больно… В итоге, все вышло совсем не так, да?
- Жаль, что ты не сказал мне об этом тогда… – вздыхает Джин. – Просто не сказал мне: «Не уезжай в Америку, Джин. Можешь уйти из группы, можешь петь соло, если хочешь, но останься здесь». Скорее всего, я бы не уехал.
Каме мотает головой.
- И постепенно возненавидел бы меня за упущенный шанс?
- Ну… в конечном итоге, я все равно пожертвовал этой возможностью, – грустно улыбается Джин. – Да и до этого… «Going worldwide» начало казаться куда менее привлекательным, после того как я лишился тебя и твоей поддержки.
Каме молчит, видимо, переваривая услышанное. Или потому, что слишком растроган и боится это показать. Или просто начинает засыпать – теперь, когда наконец высказал то, что не давало ему покоя. Сложно сказать, учитывая, что Джину видны только его спина и затылок. Но Джин уже начинает всерьез склоняться к последнему варианту, когда Каме тихо произносит:
- Не думаю, что Джонни-сан так легко позволил бы тебе отказаться. Тем более, что одной из причин твоих концертов в Америке было «развести по разные стороны Тихого океана глупых мальчишек, идущих на поводу у своих членов» - его слова…
- Вот как! Это была одна из моих любимых теорий! - замечает Джин с иронией. - Что Старушенция каким-то образом прознала о нас с тобой и вынудила тебя бросить меня, «а не то хуже будет». Правда, настораживало отсутствие репрессий в отношении меня самого. Не в ее стиле оставлять ненаказанным кого-то, кто тоже замешан.
- Видимо, Джонни-сан предпочел не делиться с ней информацией. Просто, как обычно, придумал свой собственный хитрожопый выход. И не показал вида, даже не пропесочил – ни тебя, ни меня. Я узнал об этом намного позже, когда пришел просить за тебя после твоего… гм-м, внезапного бракосочетания… Да вот, представь, – с вызовом продолжает Каме, когда у Джина вырывается удивленное восклицание, - явился к нему умолять, чтобы он позволил тебе хотя бы провести концерты в Японии… Он, как ты понимаешь, отказал, но довольно в целом… отнесся с пониманием. Сказал, что давно уже знает о нас, и посоветовал… не лезть в неприятности из-за кого-то, кто – «ходячая проблема, а теперь еще и женат». Это тоже цитата…
- Все равно спасибо, что попытался, - растроганно бормочет Джин. – Я и понятия не имел…
- А никто не имел. КАТ-ТУН урыли бы меня, если б прознали об этом… Кстати, эта проблема… она ведь никуда не делась. Джонни-сан или Старушенция… вряд ли запрыгают от радости, если прослышат, что мы снова вместе.
- Ну, я уже давно не джоннис, - легко парирует Джин. – А ты… Что такого они могут сделать тебе, чего еще не случилось? Выгонят на хрен? Посмотри на меня – сам себе хозяин и при этом вполне успешен… ну, для инди. Хочешь, могу взять под свое крыло?
Каме хохочет. От всего сердца хохочет – впервые за этот вечер.
- Спасибо, конечно, Джин, но я воздержусь. От мысли о тебе, как о моем боссе, у меня глаз дергается!
Джин почти забыл о том, как ему нравился смех Каме. Годами, еще с тех пор, как они были джуниорами, Джину приходилось слушать нытье Каме о том, что он «хохочет, как ребенок» и «выглядит ужасно», когда необоримое веселье буквально сгибает его в три погибели. Он даже репетировал более взрослую и приглушенную версию перед зеркалом. Джин не возражал. Ему было глубоко все равно, как смеялся Каме с другими людьми, пока тот позволял себе по-прежнему от души закатываться наедине с Джином. Это и сейчас так.
Но знакомые звуки вызывают в памяти Джина случай, который Каме стоило бы ему припомнить. Тема, конечно, довольно рискованная, но настроение Каме вроде бы исправилось, и если Джину удастся повернуть ее как надо, то…
- Хочешь открою тебе еще один секрет? – хитро улыбается Джин. – Но только если ты развернешься ко мне лицом, надоело беседовать с твоим затылком.
- Опять обманешь, как тогда? – с подозрением уточняет Каме, что не мешает ему уже улечься на спину.
- Ничего не могу обещать, - ухмыляется Джин. – Узнаешь, если развернешься.
Он и сам ложится на бок, и, когда их головы наконец оказываются на одной подушке, Джин огорошивает Каме неожиданным:
- А ты знаешь, что в том, что мы с Мейсой встретились тогда в баре, есть и твоя вина?
- Моя? Это еще с какого перепугу? Я по умолчанию виноват во всем, что случается в твоей жизни? – Каме выглядит удивленным и даже обиженным – сильнее, чем думалось Джину, и какую-то секунду тот сомневается, не зря ли все это затеял.
- Ну… просто ты – очень большая и важная часть моей жизни, Казуя, а значит, многое в ней так или иначе с тобой связано, - торопливо добавляет он умиротворяющим тоном. – Но на самом деле, тогда… мне захотелось выпить, потому что я увидел тебя с другим мужчиной.
- Что? Где-е?! – Вот теперь возмущение в голосе Каме полностью сменилось удивлением, а это уже значительно лучше!
- Ну-у… Я надеялся встретиться и поговорить, еще когда первый раз вернулся в Японию в марте, - медленно и немного нараспев, так, как он читает сказки Тее, начинает рассказывать Джин, - но как-то не вышло. Расписание было полностью забито, а менеджер следил за мной аки ястреб… что, кстати, вполне объяснимо теперь, когда ты рассказал мне про Джонни. А вот в декабре, мне все-таки удалось улизнуть из-под его опеки. Я приехал сюда, - он машет рукой, поясняя, что имеет в виду квартиру Каме, - и поскольку тебя не было дома, отошел к той пальме в конце коридора и стал ждать, надеясь, что охрана не сменилась за полтора года и не станет выдворять меня оттуда, как подозрительную личность… Но ты появился достаточно скоро, еще полуночи не пробило… Вывалился из лифта, пьяненький в дупель, цепляющийся за какого-то чувака и хохочущий над чем-то, что он тебе рассказывал… Даже не заметил меня, а я всего-то стоял тремя дверями дальше.
Каме хмурится и кажется не на шутку озадаченным.
- Прости, но… Этого просто не могло быть, Джин! Ну да, я не монах, и да, конечно, я трахался пару раз за тот год… Но это был, как бы сказать – секс за деньги, и я никогда не приводил их домой… Если подумать, я даже не помню, чтобы сильно напивался. Разве что дома – от одиночества или, когда заваливались друзья… Ты уверен, что это не был…
- Ну, уж, наверное, я бы признал кого-нибудь из наших семпаев или кохаев, а? – возражает Джин. – Как и большую часть твоих прочих друзей… кроме, может быть, парочки бейсболистов, но… на бейсболиста он не смахивал.
Каме роется в памяти и хмурится все сильнее. Похоже, что бедолага даже не помнит этого случая, что делает всю ситуацию – вот сейчас, в ретроспективе – еще забавней, и Джин зарывается лицом в подушку, чтобы спрятать усмешку.
И еще намного забавнее то, что Каме требуется так много времени, чтобы осознать, что голос Джина совсем звучит обвиняюще.
- Погоди-ка! А разве ты не должен злиться – если и правда видел меня с другим? – наконец с подозрением интересуется он. – Ты ведь меня сейчас разыгрываешь, да? Этого никогда не происходило?
- Происходило, еще как происходило, - улыбается Джин. – И я злился и переживал – очень сильно, достаточно, чтобы завалиться в бар и попытаться утопить свои печали в выпивке. Мы же о том вечере говорим, помнишь? Но это дела давно минувших дней… Кроме того, - открыто ухмыляется он, - я уже знаю, кто был с тобой тогда… Старше нас, красавец-мужчина, примерно моего роста, но немного плотнее… Не припоминаешь?
Он позволяет Каме еще примерно полминуты помучиться и только потом дает очередную подсказку.
- Не стоит напиваться до такой степени, чтобы не помнить, что с тобой было, Казуя… Но ладно уж… Ты тогда как раз снимался в «Беме»…
Джин буквально видит, как осознание снисходит на Каме.
- Конечно же! – облегченно восклицает Каме. – Вечеринка по поводу окончания! Нам еще надо было доснять в последний момент несколько трюков на лонже, поэтому я не стал завтракать… И сам же заранее заказал целый ящик шампанского, чтобы хватило на съемочную группу… Так что, да, к концу вечеринки я был в изрядном подпитии, и Китамура-сан подвез меня до дома… Но он и на пять минут не задержался! – поспешно добавляет он.
- Ничего не знаю, - снова ухмыляется Джин. – Я вылетел отсюда как… гм… пробка из шампанского, сразу после того, как вы зашли… Но из того, что я видел… ты выглядел заинтересованным… И, - продолжает он, полностью игнорируя возмущенное «Я просто был пьян!» - в дораме у вас был очень убедительный броманс!
- Это просто актерская игра… То есть… Это не мы, это Бем и Нацуме… То есть… Да он даже не гей! – торопливо оправдывается Каме, и Джин прикусывает губу, чтобы не рассмеяться.
Он… ну скажем, процентов на девяносто уверен, что Каме говорит правду, и между ним и Китамурой ничего не было. Ну, за исключением экранного броманса. Но провоцировать Каме так захватывающе. Особенно, если учесть, что, поддавшись на провокацию, Каме вполне может сделать то, над чем в противном случае сомневался бы целую вечность. На что, собственно, Джин искренне и рассчитывает.
- Ну и что? На меня посмотри, - не отступает он. – Я, может, тоже никогда не думал, что я гей, да я и не гей – ни с кем кроме тебя.
- Но он женат!
Ну очень логичное возражение, Казуя…
- А я – нет?
- Блядь, Аканиши, я говорю тебе, что ничего не было!
Джину нравится, как Каме смеется, но он просто обожает его, когда он сердится. Потому что сердитый Каме – это что-то вроде разъяренного тигренка-подростка: и страшно, и возбуждающе, и умилительно донельзя, знаешь, что можешь попасть под когтистую лапу, а все равно пытаешься затискать.
Поэтому Джин действует, в равной степени повинуясь сиюминутному инстинкту и руководствуясь своим изначальным планом, когда, увернувшись от летящей в голову подушки, придвигается ближе и целует его.
Удивленное «О!» (которое Джин использует, чтобы сделать поцелуй глубже) и затем – никакого ответного движения – вообще. И только когда Джин уже почти готов объявить всю затею тотальным провалом – еле слышный стон, где-то глубоко у Каме в горле, и тот немного разворачивает голову и прикусывает губу Джина – не сильно, неуверенно, прикусывает и сразу отпускает, как будто сомневается, что ему следовало это делать…
Это не совсем та реакция, на которую рассчитывал Джин, но он решает, по крайней мере, считать это шагом в правильном направлении. И именно поэтому (а вовсе не потому, что кто-то там не может понять, следует ли ему поступать так, как явно хочется) Джин немедленно обрывает поцелуй и разворачивается на другой бок, прикидываясь, что готовится ко сну, а на самом деле мысленно отсчитывая секунды до взрыва. Пять, четыре, три… Он слышит возмущенное фырканье, кровать колышется, когда Каме приподнимается, опираясь на локоть, а потом он довольно чувствительно толкает Джина в плечо.
- Эй, это что только что было? – Еще один толчок. – Я спрашиваю, что это было?!
- Ничего такого, - невозмутимо отвечает Джин, - может, я просто хотел кое-что проверить…
- Проверить что?
- Ну, не знаю… Столько лет прошло, а вдруг мы больше не совместимы или еще чего…
- Со-совместимы?! – Кажется Каме вот-вот взорвется. – А ну быстро повернулся сюда лицом, Аканиши!
- Зачем это? – уточняет Джин, не спеша оборачиваться, потому что небольшая осторожность совсем не повредит, когда имеешь дело с разъяренными тигрятами.
Еще одно фырканье.
- Может, мне тоже захотелось что-то проверить. Разворачивайся давай, не то пожалеешь!
Это звучит уже очень, очень многообещающе, так что Джин подчиняется, и… новые указания следуют еще до того, как он успел повернуться окончательно:
- Теперь целуй, только - как полагается! А то я даже не сразу понял, что ты там в прошлый раз делал! – распоряжается Каме. И, черт возьми, это такой знакомый командный тон, что Джин едва не кончает просто от облегчения.
А когда он снова подчиняется… все, что происходит дальше, это именно то, чего он ждал и даже более: грубоватая речь и нежные пальцы, с каждым мигом становящиеся все увереннее, и обжигающие губы, отыскивающие местечки, которые, кроме Каме, никто и искать бы не додумался… Знакомо, неизменно, и каждый раз – ослепительно ново. Как прыжок с обрыва и как возвращение домой.
Конец.
@темы: Kamenashi Kazuya, Akanishi Jin, Неизменные вещи, Мои фики
-
-
28.06.2020 в 21:00- Эх, как же хорошо!
- А глаз чего дергается?
- Так от счастья! (с)
хохочет, как ребенок
Обожаю этот неудержимый смех Каме, такой искренний, прямо весь нараспашку, что поневоле смеешься сам
в дораме у вас был очень убедительный броманс
О да, еще какой, а если учесть какой тот красавец
Каме – это что-то вроде разъяренного тигренка-подростка
Тут вообще ничего кроме "ав-в-в-в" и сказать нельзя, ведь правда
Дорогая, от всей души благодарю за очаровательный подарок, за долгожданный перевод, а твои работы, ты ведь знаешь, всегда ожидаются с особым нетерпением и чувством, ибо они, не побоюсь этого слова, сказочно хороши и вкусны до невозможности
-
-
28.06.2020 в 22:44заставилиубедили Неф и chujaia нам в этом помочь). Это я к тому, чтобы ты не удивлялась, когда у меня в дневе начнут появляться главы фика совсем не по КАТ-ТУННу и... мне самой не очень понравилось пропадать, и я правда соскучилась по вам всем!
Так что придется вам терпеть моих китайцев.-
-
29.06.2020 в 21:51читать дальше
-
-
30.06.2020 в 00:54-
-
30.06.2020 в 23:09И нет, не по Константину, просто взяла их образы
-
-
01.07.2020 в 14:00Спасибо большое! Я, наверно, единственная, кого не зацепили корейцы и китайцы (я честно попробовала). Поэтому очень прошу не бросай японцев. Любой пейринг с Каме. В нем какой-то природный магнетизм, от него трудно отказаться. И сейчас осталось так мало людей, кто пишет или переводит АКаме или КамеПи.
-
-
01.07.2020 в 15:24LotRAM, много или чего-то своего не обещаю, но к переводу "В глубинах" мы все же надеемся вернуться. И, может быть, к "Макии", но это зависит от Неф, потому что их переводить придется с испанского.
-
-
01.07.2020 в 15:32-
-
01.07.2020 в 18:44-
-
01.07.2020 в 23:06LotRAM, я не обещаю, что это будет скоро или быстро, но мы постараемся.
-
-
01.07.2020 в 23:34-
-
17.07.2020 в 09:36Дорогая, от всего сердца хочу обнять тебя в Твой день
А пожелать я хочу не только здоровья (актуально), не только удач и радости (обязательно), не только любви и счастья (неизменно), но и хороших людей
вокруг, чтобы они согревали тебя, дарили тебе свое веселье, позитив, уверенность в том, что все будет просто отлично!
-
-
17.07.2020 в 15:59-
-
17.07.2020 в 20:57С Днем рождения! С этим замечательным для тебя, твоих родных и друзей днем!
Присоединяюсь к прекрасным пожеланиям! Здоровья (без него точно никуда), счастья, любви и прекрасного летнего настроения! Удачи во всех делах и начинаниях! Вдохновения для новых замечательных переводов! И побольше времени на себя любимую! Балуй себя почаще!
поздравляю!
-
-
17.07.2020 в 21:07-
-
17.07.2020 в 21:25-
-
18.07.2020 в 07:30-
-
18.07.2020 в 11:10-
-
05.09.2020 в 21:53Приятно осознавать, что до сих пор существуют Люди, которые держат Слово. Как бы пафосно это не звучало) но лично для меня это очень много значит. Спасибо!
Я рада, что такой замечательный Человек нашёл для себя новый источник вдохновения, который, я корыстно надеюсь, придаст сил для реализации всех задумок) Успехов!!!
-
-
06.09.2020 в 19:53